https://interra.fm/media/programms/mp3/chtivo02.mp3

Не помню точно, как я до этого додумался — стать бутлегером, то есть подпольным производителем спиртного. Скорее всего, повлияла аура «мафиозности», когда сразу представляются блестящие лимузины, характерные фетровые шляпы и прочий гангстерский антураж, сам по себе сулящий «большие деньги». Кроме того — в тот момент мне действительно были нужны деньги. Хорошие деньги. Мне казалось, что эти самые лимузины и везут в своих багажниках то, на что можно купить сколько угодно счастья в этой жизни...

Было понятно, что в одиночку не справиться, и я пригласил в тему двух парней, которые раньше помогали в разных мелочах. Предложил каждому долю в проекте — работать на равных. Они согласились сразу. Очевидно, в головах у них бродил тот же самый мафиозный мусор, что и в моей. Их звали одинаково — Вадики. Различались они только комплекцией — один толстый, другой худой. В остальном же — однообразно исполнительные бестолочи... Впрочем, я прекрасно понимал, что дело придется тащить одному, а «подельники» будут смотреть мне в рот и делать то, что я скажу. Но поскольку я же собирался вести финансовые дела нашего маленького «концерна», то рассчитывал себя вознаградить за этот подвиг впоследствии.

Производственный цикл был такой: приготовление водно — спиртовой смеси; розлив по бутылкам; закатка крышек; наклейка этикеток. Но каждый компонент был непрост. Ну где, скажите на милость, самый обычный человек может взять алюминиевые крышечки со штампом завода — изготовителя или тот же спирт? А каким механизмом прикатать крышку к гладкому стеклянному горлышку? На эти вопросы ответ в учебниках не найдешь.

Впрочем, с этикетками и крышками нам повезло. У одного из Вадиков оказался знакомый цыган, у которого, в свою очередь, родственник имел доступ к активам ликёро — водочного завода. В результате перекрёстно — родственных связей нам удалось закупиться изрядным количеством расходных материалов. Хватило бы года на три, точно.

Потом я долго искал специалиста, который смог бы создать закаточный аппарат. Как это часто бывает, помог случай. Один знакомый на улице стрельнул у меня сигарету. Я остановился, закурили, разговорились. Выяснилось, что Антон работает на экспериментальном участке металлургического завода и довольно легко обращается с токарными и фрезерными станками.

Под различными предлогами я встречался с ним несколько дней. Курили, обсуждали что — то. А потом, выбрав подходящий момент, изложил ему суть. Скрыть назначение механизма было невозможно — он сразу просёк, что к чему.

— Водку палёную хочешь делать?
— Угу.
Он задумался, выцарапывая из пачки сигарету. Потом сказал:
— Нужно купить настольный сверлильный станок. Такой, бытовой. Когда на рычаг нажимаешь, патрон со сверлом вниз уходит. А я сделаю вместо сверла специальную насадку — когда они будет опускаться на горлышко с пробкой, ролики зажмут и обкатают пробку.

Всё — таки была в нём авантюрная жилка!
На следующий день я купил эту настольную дрель. Чтобы устройство сильно не шумело, сделали под него специальную поролоновую подушку. А через пару недель Антон притащил опытный образец обжимной насадки.

Первый опыт оказался не слишком удачным. Насадка работала с таким усилием, что горлышко мгновенно разлетелось в мелкую стеклянную пыль. Антон нахмурился и забрал устройство для доработки. Зато потом насадка работала идеально. Алюминиевая пробка раскатывалась по горлышку настолько ровно, что отличить изделие от заводского было практически невозможно, разве что очень — очень приглядываться.

Была идея сделать «цех» в гараже. С точки зрения конспирации — идеально. Место безлюдное, на окраине города. Но, поразмыслив, решили от этого отказаться: слишком неудобно, в первую очередь из — за отсутствия воды и канализации. Поэтому сняли однокомнатную квартиру. На первом этаже, в тихом районе — то, что нужно. Завезли туда оборудование, кое — что из мебели. Чтобы не скучно было — телевизор. Ванну сразу же приспособили для мытья пустых бутылок, поставлять которые взялся один знакомый киоскер.

Не хватало только исходного сырья, то есть спирта. Варианты использования каких — то технических суррогатов я отмёл сразу, поскольку счел это самым быстрым способом попасть за решётку. В итоге меня свели с пожилым толстячком с арийским именем Адольф и вполне русским отчеством Иванович. Всю свою сознательную жизнь он проработал в медицине, а выйдя на пенсию, зарегистрировался частным предпринимателем, купил перегонный аппарат и принялся гнать спирт.

Делал он это официально. А может быть, попросту нагло. Снял пару комнат на станции переливания крови и целыми днями вырабатывал чистый медицинский спирт. Что именно Адольф использовал в качестве сырья, я не знаю, но резиной отдавало изрядно. Впрочем, за качество продукта я особенно не беспокоился: основным потребителем спирта была всё та же «переливашка». А коли берет медицинское учреждение, значит, и мне сойдёт.

Деньги он любил искренне, поэтому диалог с ним сразу получился конструктивным:
— Зачем тебе спирт?
— Надо.
— Сколько будешь брать?
— Сто литров в неделю. Для начала.
— Деньги есть?

Не считая, он сунул мятые купюры в карман. С этого момента мы раз в неделю приезжали к нему в лабораторию, отдавали две пластмассовые пятидесятилитровые бочки и некоторое время курили, пока он доверху заполнял тару пахучей жидкостью. Под видом питьевой воды мы привозили канистры в «офис», и начинался производственный процесс.

Сначала готовили водку: в пластмассовой бочке смешивали воду и спирт. Особо не церемонились, используя то, что текло в водопроводном кране. Во время реакции смесь становилась мутной и тёплой, а мы продолжали доводить раствор до крепости в тридцать пять — тридцать шесть градусов. Чисто сорокаградусный напиток мы делали редко: экономили. Потом толстый Вадик дегустировал смесь, говорил что — нибудь вроде «зашибись», закуривал сигарету — и начинался розлив.

Делали это на кухне. Бочка с водкой ставилась повыше, ящики с пустыми бутылками — на пол. Один конец шланга опускался в бочку, другой вниз, к бутылкам. Обычно с одной бочки спирта получалось двадцать пять ящиков пойла. Соответственно с двух бочек — пятьдесят ящиков. За одну ночь такой объем вырабатывали редко, за две — легко.

Пока один человек разливал водку, второй тащил ящики в другую комнату, где закатывал крышки. Движения были отработаны до автоматизма: бутылку левой рукой на подставку, ручку станка правой рукой вниз, немного подождал, пока ролики насадки с хрустом вминают фольгу в стекло... Готово!

Третий осуществлял финальную операцию — наклейку этикеток. Мазнул бумагу клеем, шлепнул на стекло и поставил прямо в ящик — сушиться. Со «смены» мы расходились уже где — то под утро — отсыпаться.

Изготовить водку — полдела. Главное — продать. Быстро и за наличку. Сертификаты и накладные на «продукцию» готовил сам. Обычного ксерокса и дешёвого принтера оказалось вполне достаточно, чтобы документы выглядели достоверно. Загрузив полный багажник «шестерки» образцами, мы отправились реализовывать товар.

В первой же беседе с товароведами я обнаружил стратегический просчёт: «дикие девяностые» были уже на излёте, а «сытые нефтяные» еще не наступили, что в переводе означает: дефицита в спиртном страна не испытывала, более того — разливали пойло все, кому не лень. Особенно старались ребята из города Прохладного, все киоски и магазины были завалены дешёвой водкой оттуда. Осетины гнали продукт по такой дармовой цене, что конкурировать с ними было чрезвычайно трудно. Да и качество моего «напитка», что скрывать, было не на высоте.

Водку брали неохотно. Товароведы долго ощупывали бутылку, трясли, приглядываясь к всплывающим пузырькам, подозрительно принюхивались к этикетке.
— Откуда?
— Вы же видите накладную, — отвечал я. — Тагильский ликеро — водочный.
— Ну — ну, — недоверчиво бормотали они и неохотно брали ящик — другой на реализацию.

«Профессионалы!» — уважительно думал я, смиряясь с узеньким денежным ручейком. Впрочем, иметь дело с крупными торговыми сетями я опасался, прекрасно понимая, что там моё самопальное фуфло в два счёта раскусят.

Тем не менее кое — что удалось придумать. В деревенских «продмагах» в тонкости документооборота особенно не вникали, расчет всегда шел наличкой, а спрос традиционно оставался стабилен.

В таком режиме прожили полгода. Вадики всё больше и больше разочаровывались в подпольном бизнесе. Да и я, если честно, тоже. Жизнь «бутлегера» оказалась нищенской и довольно тяжелой. Чтобы зарабатывать больше, нужно было увеличивать производство. Однако все слишком устали как физически, так и морально. Работа по ночам и постоянная опасность «спалиться» выматывали до предела. Я сильно похудел, стал нервным и дерганым. А толстый Вадик начал неумеренно пить и, соответственно, болтать лишнее. Нужно было завязывать.

Осенним вечером меня остановили недалеко от нашего «офиса». Я немного знал этого парня. Серега служил в милиции в звании капитана.

— Привет!
Я кисло кивнул.
— Пойдем, прогуляемся...
Покорно пошёл.
— Слышал, работаешь в моём районе?
Я сразу понял, что Серега в курсе всех дел: сдал кто — то. Но пока что неопределённо пожал плечами.
— Да ты не ссы... — вдруг весело подмигнул он. — Мне Вадик всё рассказал.
— Какой Вадик?
— Ну этот... Толстый. Он вчера вечером пьяный в баре сидел. Я его пивом угостил, он мне всю информацию и слил — как вы водку делаете и по деревням сдаете, про цыган с этикетками, Антошку этого... Короче, весь расклад.

Я вздохнул. Толстый Вадик вполне был способен на такое. Но я прекрасно понимал и ещё кое — что: если бы капитан хотел реализовать свою оперативную информацию, нас бы прямо сегодня взяли с поличным. Значит, Сереге нужно было что — то другое.

— Хочешь завязать? — неожиданно спросил он.
Я кивнул.
— Одобряю! — хлопнул он меня по плечу. — А оборудование куда?
— Не знаю, — честно сознался я. — Действительно, как — то не думал.
— Тогда есть предложение...
— Какое?
— Продай, а? Я тебе пятьсот долларов дам...
Я недоверчиво глянул на капитана:
— А кто будет работать? Ты?
— Нет, не я. Есть у меня один близкий родственник — он и займется... Так что, согласен?

Думал я недолго.
Нужно отметить, что Вадики восприняли расформирование вполне естественно. На следующий день приехал «близкий родственник» — молодой парень по имени Саша. Он оказался довольно толковым и ньюансы производства схватывал на лету. Кроме того, у него было желание заработать и новенький японский фургон.

В сумерках мы перетащили в его автомобиль станок, мешки с пробками, этикетками и почти полную бочку спирта. Про деньги — ни гу — гу. Впрочем, я не заострял вопроса, считая, что лучше так расстаться с атрибутами бутлегерского бизнеса... Зато уж наверняка — концы в воду.

Разумеется, история просто так не закончилась. Примерно через неделю потребовалась медицинская справка. И каково же было моё удивление, когда в коридоре больницы я встретил этого самого Александра — до такой степени избитого, что вместо лица у него была какая — то оплывшая фиолетовая маска. Если бы он меня не окликнул, я бы его попросту не узнал.

— Саня, что случилось?
— Водка проклятая, — кое — как прошепелявил он, и я заметил отсутствие двух передних зубов.

Накануне он повез бутлегерское барахло на дачу к товарищу, где и задумывалось обустройство «цеха». По дороге их остановил милицейский патруль. Выяснив род занятий задержанных, менты их хорошенечко отметелили, а потом, как водится, предложили демократический выбор: либо ехать в отделение, либо к нотариусу, где быстренько перепишут новенький японский фургон на кого скажут. Александр ерепениться не стал и выбрал нотариуса...

С тех пор много воды утекло. Теперь я живу в большом высоком доме, где всегда дует ветер. И если выйти на балкон и закрыть глаза, то можно представить, что это бриз с водной глади озера Мичиган, а внизу сигналят большие машины, битком набитые крепкими молодыми людьми в фетровых шляпах... Но я знаю точно: на то, что лежит в багажниках этих лимузинов, не купишь никакого счастья, потому что за грязные деньги оно не продается...

А когда я открываю глаза, я понимаю, что у нас — то все — таки не Чикаго. У нас все по — другому. Даже капитан Серега недавно уволился из органов. Преступников, говорит, ловить надоело. Занимается теперь грузоперевозками на своем подержанном фургоне. Японском, кажется.